Философ Ионатан Коэн о герменевтике Фрейда, Фромма, Штрауса, Бубера - страница 9 из 10

Штрауса герменевтикой смирения или благоговения. В университете у меня на двери висит табличка с цитатой из Штрауса: «Вполне вероятно, что в наши времена истину можно найти только в некоторых древних книгах». Он не говорит «я знаю, какая книга содержит истину», или что истина не существует. Он считает, что это – пожалуй наиболее достоверный для нас подход к чтению древних текстов. Теперь перейдем к четвертому и последнему подходу. Об этом человеке вы, наверное, слышали больше всего – это Бубер и его диалогический подход. (Еще несколько минут, сколько у нас осталось? Хорошо. Не отдадим ему должное, но постараемся.) Разница между Бубером и другими подходами по сути такова: подход Бубера основан на истинном диалоге между людьми. Модель диалога между читателем и текстом должна быть основана на модели диалога между людьми. В истинном диалоге между людьми есть взаимное принятие и равенство. Согласно Буберу, это применимо и к чтению текстов. Необходимо равенство между читателем и текстом. Хорошее толкование не заключено в тексте, в читателе, в контексте текста или в контексте читателя. Оно заключено в соприкосновении читателя и текста, равных между собой. Таким образом, с одной стороны, у современного читателя нет привилегий по отношению к тексту, он не может оценивать текст или использовать его для своих целей. Зато и у текста нет прерогативы над современным читателем. Ни у читателя, ни у текста нет превосходства, между ними диалог на равных. При удачном диалоге обе стороны меняются, не теряя своей идентичности. Приведу пример того, как Бубер это делает, на основе того, как он толкует понятие чуда в Библии. Вам, конечно, известно, что чудо – очень проблематичное понятие. Мы читаем Библию, она полна чудес, которые с нами в повседневной жизни не случаются, как же нам их толковать? Рассматривая Библию беспристрастным взглядом – если предположить, что такое бывает – мы видим повсюду чудеса. Бог все время подчиняет природу своим целям и целям своего любимого народа. Следом за Фрейдом я бы сказал, что это – всемогущий отец. За Фроммом я сказал бы, что это – примитивная часть текста. Но если мне важно, правда ли это, то у меня проблема. Что же делать? Современные люди склонны все объяснять не чудесами, а наукой, историей и т.д. Чудесам нет места в лаборатории и в суде. На самом деле Бубер пытается выработать новые критерии того, что считать чудом. При этом он хочет, чтобы Библия оставалась собой, но немного изменилась, и современный читатель, тоже оставаясь собой, должен тоже в чем-то измениться. Для Бубера чудо – нечто, что можно объяснить всяческими науками, но остается ощущение, что мы объяснили не вполне. Я иногда привожу в пример основание государства Израиль, которое некоторые считают современным чудом. Кое-кто скажет: это можно объяснить политикой, экономикой и другими дисциплинами. Для Бубера все это верно. Современные люди не должны отказываться от попыток научного объяснения явлений. Но некоторым из нас кажется, что как бы хороши ни были эти объяснения, они не исчерпывают того, что можно сказать об этих явлениях. Итак, вкратце, чудо для Бубера (постарайтесь прочесть его книгу «Моисей», особенно главу «Чудо на море») — это крайне важное событие, меняющее жизнь целого народа и отдельных людей.